Коротко про жизнь...

Папа разбил бокал, мама сказала, что на счастье, и родители засмеялись. Я сделал выводы, и когда родители ненадолго ушли, я разбил все, до чего смог дотянуться. Квартира наполнилась ароматом счастья. В предвкушении, я уселся ждать возвращения родителей...
Мама плакала, папа смеялся - система дала сбой.

Этот мир не так прост...

* * *
Хамство и высокомерие начальников по отношению к простому человеку всё больше становится нормой. Между тем, едва ли не каждый начальник искренне желает сформировать себе положительный имидж, так необходимый для карьерного роста. В связи с этим вспомнился случай, рассказанный однокашником.
В одной воинской части штабом руководил полковник с фамилией Зуев. Трудоголик по натуре, жесткий, с заметными задатками самодура, от подчиненных он требовал фанатичной работы и видел в них исключительно объект для эксплуатации. Никто не имел права уйти из штаба, пока начальник на рабочем месте. Недовольны были все. Его требования распространялись как на подчиненных в погонах, так и на вольнонаемных служащих. Работали сверх установленного времени и подчиненные ему машинистки. Иногда уходили со службы после 23 часов. Вот одна из них и поменяла полковнику фамилию.
Заканчивая печатать документ, машинистка ошиблась и в фамилии начальника вместо буквы "З" шлепнула "Х" (они рядом на клавиатуре). Время было позднее. Женщина спешила уйти домой и, не проверив документ, понесла его начальнику штаба на просмотр.
Полковник увидел подпись, покраснел, надулся. Новая фамилия ему жутко не понравилась. Но он не вспылил, а язвительно так задал вопрос: "Это что? Вы мне решили поменять фамилию?"
Подчиненная увидела свой промах и ответила очень достойно: "Я, конечно, виновата, но как, по-вашему: о чем еще женщина может думать в столь позднее время?"
Полковник внимательно посмотрел на нее, хохотнул и озвучил свое решение: "Идите домой. Переделаете документ завтра и больше не допускайте таких ляпсусов, а то обижусь".
Женщина не стала изображать из себя послушную рабыню и поставила в разговоре точку: "Переделаю прямо сейчас. А относительно будущего ничего обещать не могу. Если и дальше будете заставлять работать сверхурочно, ходить вам с новой фамилией!"
Должного вывода из этого случая начальник не сделал. Всё продолжалось, как и прежде. Видимо поэтому случившийся курьёз стал достоянием гласности. Подчиненные от новой фамилии Зуева были в восторге и за глаза стали именовать его по-новому. А когда произносить вслух "новую фамилию" было неудобно, при женщинах, например, употребляли производную: "Детороднов сказал...", "Хренов вызывает...", "Пиписькин требует..." И все понимали, о ком идет речь...
С иронией легче переносится самодурство и произвол начальников. Новая фамилия Зуева закрепилась в части, а потом ушла и за её пределы.
Прошло время. И теперь, при встрече ветеранов, как только кто-то вспомнит о Зуеве, его обязательно переспросят: "А-а-а! Это тот, который ...уев?". И обязательно припомнят машинистку.
А, если разобраться, при чём здесь женщина? Каждый сам взращивает свой авторитет и куёт своё счастье. И если прилипла подобная "фамилия", значит, кузнецом ты был хреновым...

* * *
Стоим вчера с сыном в ванной, чистим зубы перед сном. Пять с половиной ему. Смотрит на меня в зеркало внимательно и грустно. Спрашиваю его взглядом, что, мол, случилось.
- Пап, а правда, что мужчины раньше женщин умирают?
- Ну, в общем, да. По статистике.
- Значит, ты умрёшь раньше мамы?
- Не исключено.
Повернулся ко мне, очень проникновенно посмотрел в глаза. Отцовское сердце слегка защемило.
- Пап, научи, пожалуйста, маму закачивать игрушки на айпэд...

* * *
Фамилия его была Исмаилов. Простая такая дагестанская фамилия. Да и сам он ничем не выделялся среди земляков. Классический даг: по-обезьяньи небритый, переваливающийся с ноги на ногу, руки в карманах, ремень распущен. Подшива в сантиметр толщиной пришита черными нитками. Ротный наловчился отрывать подшиву у Исмаилова одним движением указательного пальца правой руки. Как встретит - палец под воротник и резким рывком рвет:
- Подшиться!
Через 10 минут Исмаилов гуляет по расположению с новой подшивой, пришитой теми же черными нитками. А чего ему - молодых много, любому сунул комок, в лоб дал для профилактики - подошьет, никуда не денется. Сами даги в бригаде до ручного труда не опускались.
В батальон пришел новый командир - молодой майор, только что из академии, планов громадье, все дела. Батальон начинал работать в 7 утра, заканчивая в третьем часу ночи. Некоторые офицеры даже до поселка потом спать не ходили - а чего полчаса в один конец тратить, легче в чудильнике переночевать у холостяков.
Одним из нововведений молодого комбата была парольная система. После отбоя в батальон можно было попасть, только зная пароль. Введен был принцип дополняющего числового пароля. То есть, на текущий день устанавливается паролем определенное число, допустим "двенадцать". Тот, кто желает пройти в казарменное помещение после отбоя, стучится в запертую дверь. С обратной стороны к ней подходит, как правило, помощник дежурного по батальону или дежурный по одной из рот и говорит, скажем, "пять". Тот, кто стоит на улице, должен найти число, дополняющее названное из казармы число до текущего пароля. В математике это называется модулем разности. Скажешь "семь" - и отпирается огромный засов с внутренней стороны казармы. Скажешь "шесть" или иное число - и хрен тебе на рыло. Несмотря на звания и должности.
Как-то раз сержант не пустил в казарму комбрига. Так комбат ему выписал 5 суток к отпуску. Естественно, такой кусок халявы не оставил равнодушным личный состав батальона.
В тот день совещание командиров частей и подразделений в бригаде закончилось довольно рано - около полвосьмого вечера. Время летнее - конец августа. Офицеры и прапорщики сидели в курилке и травили анекдоты, истории из службы и тому подобное. И одновременно внимательно следили за зданием штаба бригады. Как только оттуда повалили люди, все встали и побрели в ленкомнату на совещание в батальоне. Пришел комбат. Совещание в батальоне не особо затянулось - задачи были нарезаны всего-навсего к десяти вечера. Отпуская личный состав, комбат назначил пароль на сегодня. Незамысловатый пароль. Дабы люди не перетруждались. "Десять". Все радостно свалили.
Комбат жил ближе к поселку. Дойдя практически до дома, вспомнил, что в батальоне ему чего-то было надо. Чего ему было надо, история умалчивает, да и неважно это. Пришлось возвращаться.
Дежурным по батальону заступил старшина радиорелейно-кабельной роты старший прапорщик Лукьянов. Макс - в народе. Помощником дежурного на беду заступил рядовой Исмаилов. Время было уже к одиннадцати вечера, команда "Отбой" была подана. В казарме наступила тишина. Макс читал какой-то детектив, Исмаилов в углу дежурки слушал народные дагестанские песни по старому расхлябанному кассетнику, монотонно подпевая, и мастерил себе какую-то мелочь к дембелю. То ли подкладки под значки из белого пластика, то ли аксельбант из белых капроновых нитей с выхолощенными калашниковскими патронами на концах кистей.
В дверь сильно постучали. Макс, подняв правую бровь, тем же глазом посмотрел на Исмаилова и махнул головой по направлению к входу в казарму.
Исмаилов тяжело вздохнул и, кряхтя, направился к двери.
- Шесть! - с жутким акцентом сказал он.
- Четыре, - спокойно сказал с другой стороны комбат. - Открывай!
- Нэ аткрою, - так же спокойно сказал Исмаилов.
- Не понял? - удивился комбат.
- Парол нывэрный! - объяснил свою наглость Исмаилов.
- Чего? - не понял комбат.
- Парол, гавару, нывэрный!
- Исмаилов, ты чего там курил? - поинтересовался комбат, на всякий случай в уме сложив шесть и четыре и получив требуемый пароль. - Шесть плюс четыре будет десять, ты чего - охренел в атаке, человече?
- Нэ будет дэсят!
Макс в дежурке отложил книгу и стал внимательно прислушиваться, изредка тихо хихикая.
- Исмаилов, сука, открывай дверь!
- Ны аткрою! - Исмаилов понял, что вот она, обещанная комбатом проверка с его стороны, и, кажется, светят пять суток к отпуску.
Комбат начал звереть.
- Исмаилов, етит твою мать, дверь открывай, сволочь!
- Ны аткрою! Нильзя!
Комбат дошел до точки кипения.
- Исмаилов, ..лять, ты считать умеешь, гондон рваный?!
- Умэю!
- Шесть плюс четыре - сколько будет? Десять?
- Нэт!
- Ну... Ну, сука... Вздрючу щас! У..бище пятнистое! Слышь, харя?!
- Слышу, таварыщ майор!
- Дверь открывай, сука сраная!
- Нэ аткрою!
Макс затаился в дежурке, давя хохот.
Комбат принял единственное на тот момент правильное решение.
- Слышь, воин, твою мать! У тебя на руках сколько пальцев?
Исмаилов надолго замолк.
- Ты чо там - уснул?
- Дэсят, таварыщ майор!
- Ну, слава тебе, Господи, хоть в этом ты с Аллахом скоординировался. Исмаилов, сволочь!
- А?
- Сожми кулаки, уе..ище! - комбат начал повторяться в эпитетах. В обычном состоянии он себе такого не позволял. Но в экстренных случаях словарный запас у него сокращался.
- Ну, сжял!
- Отогни шесть пальцев!
Исмаилов снова замолк.
- Ну? Отогнул?
- Атагнул!
- Теперь еще четыре отогни! И посчитай, сколько получилось!
Исмаилов снова замолк. Комбат терпеливо ждал окончания вычислительного процесса.
- Вай, таварыщ майор! Сычас аткрою, таварыщ майор! Сычас!
Комбат дождался, пока Исмаилов отодвинет засов, спокойно зашел в казарму, взял своим кулачищем Исмаилова за камуфляжную куртку на уровне верхних карманов, поднял на уровень своего лица и стал методически стучать его спиной о стенку.
- Дежурный!
Макс появился из дежурки:
- Товарищ майор, дежурный по батальону сташ прапщ Лукьянов!
Комбат отпустил Исмаилова, и тот, поднявшись с пола, исподлобья смотрел на обоих начальников.
- Лукьянов, завтра наряд не сдадите до тех пор, пока эта сука не сдаст мне зачет по таблице умножения. И не приведи Господи, он ее не сдаст - на вторые сутки пойдете!
- Есть!
В полвосьмого утра они еще плотно сидели на таблице умножения на три...

* * *
Где-то в 80-х, мы с женой катались по просторам страны и купили в Кишиневе люстру. Отечественную. Не то, чтобы дома их не было, но вот именно эта понравилась, и взяли на память.
Дома собрал её в кучу и стал готовиться к самому главному - на стол одну табуретку и, сверху, еще табуреточку. Дом старый, потолок 3,30. Успешно снял старый светильник, но, когда старался попасть кольцом на крюк в потолке, меня качнуло, и я, не выпуская люстры из рук, подчинился закону гравитации. Оба получили повреждения разной степени тяжести. Себя не было жалко, а вот люстру было не восстановить. Ну, не судьба.
Посмотрели на паспорт - покойница наша была изготовлена на Тираспольском заводе какой-то электробытовухи. Говорю жене:
- Хочешь - пиши, а мне стыдно. Пойдем в магазин, выберем новую, а, вообще, и старый светильник неплохой.
Жена, в расстроенных чувствах, пишет письмо на этот Тираспольский завод, вкратце описывает историю покупки люстры и её гибели. Для убедительности прикладывает чек Кишиневского магазина и просит прислать наложенным платежом точно такую люстрочку.
В то время все народы были братьями и, буквально через пару недель, получаем почтовое извещение о том, что посылка ждёт нас в почтовом отделении. Оплатили, получили.
Казалось бы, тут и сказочке конец, но люстра у меня новая, а мозги старые. Как уж случилось, но, когда уже присоединял плафоны, меня опять "качнуло". На этот раз я не упал, но один плафон ускользнул таки из рук.
Что делать? Жена - за перо и снова пишет в Тирасполь. Так, мол, и так, мужа опять "качнуло", но на этот раз люстра и четыре плафона уцелели, а один вдребезги. И слёзно просит повторить акт милосердия, выслать наложенным платежом парочку плафонов - один в запас, вдруг его на высоте опять "качнет".
Через две недели получаем посылку с двумя плафонами, без требования об оплате! Но, с сопроводиловкой, в которой уважаемой Л.В. рекомендуют обратиться за помощью к соседу, а мужа, на время монтажа люстры, отправить погулять.

* * *
Накануне референдума по переименованию Ленинграда в Санкт-Петербург моя родственница проходила мимо молодых людей, горячо обсуждавших эту тему. Спросила, что они думают.
- Конечно, надо переименовать! Нельзя же, чтобы город оставался назван в честь этого еврея-полукровки!
- А как вы думаете, в честь кого его хотят назвать?
- Ну, как же, в честь великого русского царя Петра Первого!
- Ошибаетесь, молодые люди. Изначально город был назван в честь апостола Петра, а он был стопроцентный еврей!

* * *
Эта история случилась с моим знакомым. Познакомился, значит, друг мой с прекрасной девой, влюбился в неё и сразу же возжелал. Девице мой друг тоже приглянулся, но она его честно предупредила, что она замужем, и у неё муж работает в ОМОНе. Товарищ мой решил показать девушке, какой он мачо, и что он ничего не боится. Встречались они тайком около месяца, и однажды девушка другу моему звонит и говорит: "Приходи ко мне сегодня ночевать, моего в командировку отправили". Ну, дружок мой, не долго думая, прикупил бутылку вина, презервативов и отправился в гости к любовнице.
Выпили, покурили, занялись дикими плотскими утехами и тут... Упс - стук в дверь. Причём такой, как будто мамонт за дверью стоит. Вслед за этим раздаётся рык: "Жена! Открывай, блин, это я тут стою!"
Дружок мой, с дикими от ужаса глазами, начинает метаться по квартире в поисках укрытия и нигде не может его найти. Недолго думая, он хватает в охапку одежду и залетает в туалет. Жена тем временем, тоже вся белая от ужаса, открывает дверь. На пороге стоит её муж - омоновец, вдрызг пьяный, с бутылкой водки в руках, и вещает на весь подъезд, что, мол, его в командировку отправили, но тут же вернули по непонятным причинам. И добавляет:
- Всё, дай пойду спать, только сначала посрать надо...
Друг мой чуть в унитаз не нырнул. Пьяный омоновец - это вам не шутки.
Видимо, в экстренной ситуации мозг моего друга заработал в сто раз быстрее, и он нашёл-таки выход из положения. Так как туалет был узкий и не обделан кафелем, он скинул носки и упершись ногами и руками в стены, как человек-паук, залез под самый потолок. А дом сталинский - высота потолков приличная. Залез он, значит, и сидит ни жив, ни мёртв от страха.
Жена тем временем всячески пытается уложить пьяного мужа спать, чтобы он забыл про туалет. Но, видимо, омоновцу очень сильно захотелось по нужде, и он всё-таки отправился по большому. Включил свет, открыл дверь (в тот момент, когда жена увидела, что в туалете никого нет, она покачнулась от переизбытка адреналина). Омоновец же снял штаны и сел на унитаз. И сидит спокойно - дело своё делает. А друг мой висит под самым потолком и понимает - какой же будет пиз..ец, если его тут сейчас заметят.
И это случилось. Омоновец, в экстазе после очередного усилия, поднял глаза к небу и увидел... Увидел ЧУДО, и его мгновенно пронесло. Потом он икнул - то ли от страха, то ли от удивления - и упал в обморок.
Друг мой, понимая, что это его единственный шанс спастись, пулей вылетел из туалета и умчался в направлении лестничной клетки. Омоновец очухался через минуту, но на потолке уже никого не было...
Хэппи энд: Муж-омоновец бросил пить. Жена омоновца перестала ему изменять. Друг же мой сейчас ходит наполовину седой и с девушками знакомится только после того, как убедится, что они свободны.

* * *
Недавно у моих друзей была первая годовщина совместной жизни. Они устроили небольшой праздник для друзей. И там выяснилось очень забавное обстоятельство их встречи.
Было это, как вы понимаете, год назад, на дне рождения нашего общего знакомого. Мой друг заметил её сразу, но не знал, как к ней подойти. Отмечали в лесу, кстати. И вот часа через три он замечает, как она отходит в сторонку и идёт гулять в лес. Ну, он подумал, что это его шанс, и пошел за ней. Но подойти всё равно стеснялся, и поэтому просто шел за ней, ожидая, когда она остановится. В конце концов, она развернулась, подбежала к нему и грубо спросила: чего это он за ней таскается? А он в ответ сказал, что она ему нравится. Вот так, вроде бы мило, они и познакомились.
Если только не знать, что она в лес отошла, потому что в туалет хотела. А этот нерешительный придурок в течение 30 минут за ней по лесу ходил и мешал...

* * *
Часто пишут, что американцам Россия совсем не интересна, значение ее приближается к значению Гондураса. Если судить по месту России в американских новостях, то это, действительно, так - неделями ни одного слова. Ну, уж когда что-то особенное, вроде последней мерзости по отношению к сиротам.
Но есть еще память. В России я никогда не слышал, что бы кто-то упоминал Карибский кризис, как событие в своей жизни. Помнят кукурузу, совнархозы, интеллигенция вспоминает поэтические вечера и гонения на абстракционистов, но ни слова о ракетах на Кубе и возможном тотальном взаимном уничтожении.
Если в Америке встречаешь человека, жившего в то время, особенно в провинции, где живого русского видят в первый раз, обязательно будут воспоминания. Вот один рассказ.
"Мне шесть лет тогда было. Все вокруг только и говорили о том, что будет атомная война с русскими. Соседи рыли бомбоубежища, а мои родители ничего не делали. Тогда я пошла к нашему ближайшему соседу и спросила:
- Дядя Джон, а ты меня пустишь к себе, если нас будут бомбить?
Сосед ответил, что для меня у него места нет. Причем ответил очень грубо. Со мной никто так не разговаривал, потому что я была хорошей девочкой. Мне было очень страшно умирать, я заплакала и проплакала целый день. А вечером пришел с работы папа, посадил меня на колени и очень серьезно сказал:
- Дочка, если будет война, и все умрут, а останутся только такие, как дядя Джон, может и нам не стоит жить в этом мире?"

* * *
Как я обиделся.
Я с религиозной организацией дело имел лишь младенцем. Выполнили традиционный обряд - и мы больше не встречались. Здравствуй, пионерское детство, комсомольская юность. Да и в комсомол вступил лишь на последнем курсе института. На вопрос, почему так поздно - ответил, что не считал себя достойным. Бюро не смеялось - оно нагло ржало всеми своими членами.
А сейчас в России все православными стали. По опросам - 75% православные христиане, остальные мусульмане, но тоже православные. Плюс православные коммунисты.
В Германии все просто. Веришь - плати. Подтверди трудовым ойро свою веру, заплати церковный подоходный налог. Не веришь - не плати. Пишем - атеист. Итог - 30% католики, 30% лютеране, 30% атеисты. И тут уж больше в атеисте сомневаешься: действительно не верит или просто зажимается и деньги на опель экономит?
Но все всё понимают, к чужой вере и безверию с уважением относятся, и если свою рекламируют, то деликатно. Об этом, собственно, и история.
Гулял я на набережной Рейна в Дюссельдорфе. Весна. То ли пасхальная неделя, то ли пред-пасхальная. Я в этом не разбираюсь. Но настроение у всех радостное, люди идут, улыбаются. Я тоже иду, зубы скалю.
Подходят две тетеньки, я так понял мама с дочкой, и начинают втирать что-то религиозно-божественное по-немецки. Ну, там терминология специфическая, мало что понял, но головой киваю: я-я, - чтоб не огорчать. Те видят - не врубаюсь. Спрашивают: из какой страны? Не стал им ничего про Эстонию говорить, чтоб не путать. Из России, мол. И говорю по-русски. Они мне - ортодокс? В смысле - православный? Да, говорю, но не сильно. Чтобы не задеть их высокие религиозные чувства. Но они все равно огорчились, повтирали ещё немного и отстали, вежливо попрощавшись и перекрестив меня напоследок. Но настроения не испортили, наоборот, иду, и хочется общаться и разговаривать со всеми этими милыми людьми на прекрасной набережной величавого Рейна. Жаль, мой немецкий слабоват.
Подваливает следующая компания. Ну, старая песня, верую ли в Иисуса, из какой страны и на каком языке говорю. И, в отличие от предыдущих, моим анкетным данным обрадовались, окружили толпой и просят пройти, тут, мол, недалеко. Как этим любезным людям откажешь, мало ли что у них случилось?
Приводят к главному католическому собору. Служитель культа уже ждет. Молодой, красивый. Из толпы ему что-то сказали. Вижу - обрадовался. Толпа тоже радуется. И тут он со мной здоровается и на чистом русском языке спрашивает:
- Веруешь ли в Иисуса?
Ну, что бы вы сказали в ответ?
А он продолжает:
- Я НЕ ЗНАЮ, ЧЕМ ТЫ ТУТ ЗАНИМАЕШЬСЯ, И ЧТО ТЫ ПЛОХОГО ТУТ СОВЕРШИЛ...
Ну, думаю, этого ещё не хватало, неужели за шпиона приняли? Но не оправдываюсь...
-...ОТПУСКАЮ ТЕБЕ ВСЕ ГРЕХИ. ТЫ ТЕПЕРЬ ЧИСТ ПЕРЕД ГОСПОДОМ, ИДИ С МИРОМ И БОЛЬШЕ НЕ ГРЕШИ!
Толпа ликует, а я у священника спрашиваю:
- Большое спасибо, вы так хорошо говорите по-русски, вы русский?
Он слегка опешил, пафос снизил:
- Нет - говорит - я испанец.
- Из России? (Я почему-то вспомнил испанских республиканцев-эмигрантов).
- Нет, я испанский испанец. И кроме русского и испанского говорю ещё по-итальянски, по-польски и, соответственно, по-немецки.
Я протянул ему руку:
- Спасибо за великолепный русский язык! У Вас вообще нет акцента!
Он чуть помялся, но руку пожал.
А дальше толпа, внимательно следившая за диалогом, бросилась пожимать мне руку. Все расходились очень довольные.
И тут я понял. Им нужен был раскаявшийся грешник! Я идеально подошел для этой роли. Как Иисус когда-то сказал блуднице: "Иди и больше не греши", - так и патер отпустил мне все грехи. Бескорыстно. То есть, даром.
Я шёл вдоль набережной, прислушиваясь к себе. Я бережно нёс себя, как драгоценный сосуд. Грешить почему-то не хотелось. Обижала лишь параллель с блудницей.
И откуда у нас, русских, эта привычка на всё обижаться?